Имам Абу Мухаммад ‘Абдуллах ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн Кудама ибн Микдам ибн Наср ибн ‘Абдуллах аль-Джамма’ или аль-Макдиси затем ад-Димашкы ас-Салихи аль-Ханбали более известен среди мусульман как Ибн Кудама аль-Макдиси — с отнесением к имени прадеда. Известен также прозвищем Муваффакуддин (или: Муваффак ад-Дин) — «Успешный, у которого все хорошо и верно складывается в религии».
Родился в месяце шаабан 541 г.х. в поселке Джаммаиль в районе города Набулюс на территории Палестины. Поэтому он «аль-Джаммаили». А «аль-Макдиси» — указание на центр и самое важное место палестинской земли — Иерусалим, который на арабском называется аль-Кудс или Бейт аль-Макдис.
В дальнейшем по причине нового места жительства к его имени добавилось «ад-Димашкы ас-Салихи» — по названию района «ас-Салихия» в пригороде Дамаска.

● История переселения его семьи
Отец имама Муваффака шейх Ахмад ибн Мухаммад ибн Кудама аль-Макдиси был имамом-хатыбом мечети поселка Джаммаиль. В молодости он уезжал в поисках знаний, затем вернулся в родные края и посвятил себя обучению и увещеванию людей. Палестина в те годы была оккупирована крестоносцами, и в населенных пунктах были управляющие от оккупационных властей. Шейх Ахмад был смел и откровенно выражал недовольство оккупацией. Это стало причиной того, что на него донесли наместнику крестоносцев, и было принято решение его убить. Но один из крестоносцев, который испытывал уважение и расположение к шейху, сообщил ему об угрозе, прежде чем ее смогли осуществить. Шейх Ахмад будучи в возрасте около 60 лет в 551 г.х. вместе с тремя родственниками выехал ночью из Джаммаиля и направился в свободный исламский Дамаск.

Когда они прибыли в Дамаск, то у Восточных ворот нашли мечеть Бану Салих, которой заведовали и возле которой жили ханбалиты. Смотрители мечети обрадовались ханбалитскому шейху Ахмаду и хорошо его приняли. После этого шейх Ахмад отправил своих спутников обратно с посланием к своему старшему сыну — в будущем выдающемуся учителю и имаму Абу Умару Мухаммаду аль-Макдиси — распорядившись перевести всю семью в Дамаск.

Абу Умару было тогда 23 года. Он организовал родственников, и в одну из ночей основной состав семьи Ибн Кудама в составе 35 человек вышел караваном в Дамаск. С ними был и десятилетний Абдуллах ибн Ахмад, которого позже будут называть Муваффак ад-Дином.

Семья прибыла и поселилась возле мечети Бану Салих, а глава семьи шейх Ахмад был имамом и учителем в этой мечети. Его слава, авторитет и влияние росли, и заведующие мечетью стали опасаться, что он станет хозяином в их мечети. Они взяли у него расписку, что он у них в мечети только гость и ни на что не претендует, затем устроили провокацию против шейха, а позже попытались настроить против него правителя, но ничего у них не получилось. Шейх Ахмад не хотел жить в борьбе с хозяевами мечети и решил оставить этот район.

После утомительных поисков он склонился к тому, чтобы переселиться всей семьей на склон горы Касиюн, которая находилась за городскими стенами. Так они и сделали. На этой горе они возвели жилой квартал с мечетью и школой. Позже этот квартал люди стали называть ас-Салихия. Поговаривают, что так его назвали, поскольку его основала праведная (салих) семья. А когда об этом спрашивали имама Абу Умара Мухаммада ибн Ахмада аль-Макдиси, он скромно отвечал, что дело не в их праведности, а в том, что они переселились туда от мечети Бану Салих.

Это переселение семьи Ибн Кудама в Дамаск, а затем на гору Касиюн с основанием района ас-Салихия, стало важным событием в истории Ислама: возле Дамаска появился новый город; этот город стал центром, из которого лучами благодати источались исламские знания; и с новой силой в Дамаске поднял свое знамя и распространился мазхаб имама Ахмада ибн Ханбаля, ключевой фигурой в котором стал переселившийся туда еще в детстве имам Абдуллах ибн Ахмад ибн Мухаммад ибн Кудама аль-Макдиси, известный как Муваффакуддин.

Подробнее с этой историей можно ознакомиться в предисловии книги «аль-Каляид аль-джаухария фи тарих ас-Салихия» Ибн Тулюна.

● Становление в знаниях
С раннего детства ‘Абдуллах ибн Ахмад получал превосходное исламское воспитание и знания. В юные годы он выучил Коран, затем выучил наизусть «Мухтасар» аль-Хыракы по ханбалитскому фикху и занялся уроками, а также собранием хадисов. Первым его учителем был его отец — шейх Ахмад ибн Мухаммад ибн Кудама. Он стал его шейхом в фикхе и в хадисах. Кроме того, в ранние годы Муваффак выслушивал хадисы от хранителя иснадов, шейха Абу аль-Макарима Абдульуахида ибн Хиляля аль-Азди ад-Димашкы аш-Шафи‘и, шейха Абу аль-Ма’али Абдуллаха ибн Сабира ас-Сулями ад-Димашкы и других. Также среди тех, кого онк застал в Дамаске, был имам, хафиз, увещеватель ‘Абдуррахман ибн аль-Джаузи аль-Ханбали.

В 561 г.х. в возрасте двадцати лет вместе с двоюродным братом, хафизом ‘Абдульгани аль-Макдиси аль-Ханбали он отправился в Багдад. Там они старались не упустить ни уроков, ни передачи хадисов и книг у местных ученых. Там же имам Муваффак застал имама-воспитателя Абдулькадира аль-Джиляни аль-Ханбали и остановился в его школе, изучая у него «Мухтасар» аль-Хыракы. Через сорок дней имам Абдулькадир умер, и Муваффак перешел к другим учителям. В Багдаде он прожил четыре года, затем вернулся в Дамаск, а в 567 г.х. снова прибыл в Багдад.

Через семь лет, в 574 году он совершает хадж и выслушивает то, что передают ученые Мекки, а затем еще на год возвращается в Багдад.

В Багдаде самым значительным из его учителей был учитель имамов, выдающийся специалист Абу аль-Фатх ибн аль-Манни аль-Ханбали. С ним Муваффак изучал мазхаб в деталях, изучал разногласия, усуль аль-фикх и сильно преуспел. Так что сам Ибн аль-Манни в присутствии Муваффака говорил: «Если этот парень уедет из Багдада, я буду в нем нуждаться». См. «Ас-Сияр» 22/169.

Примерно в 35 лет он возвращается на вторую родину — в Дамаск — и приступает к составлению своего самого великого и объемного труда: он пишет объяснение «Мухтасара» аль-Хыракы в десять томов и называет его «аль-Мугни».

С возвращения в Дамаск начинается его слава как несравненного ученого, который обошел современников в знаниях и опередил праведников своего времени в набожности, аскетизме и нравах.

К нему устремляются за фатвами, за уроками по фикху и грамматике, за увещеваниями, для диспутов, за передачей хадисов и книг, и многие ищущие знание, ученые и имамы получают пользу от его знаний и благонравия. Со временем выдвигают в имамы ханбалитов в Соборной мечети Дамаска, а после смерти старшего брата Абу Умара он становится имамом-хатыбом в Соборной мечети аль-Музаффари.

● Его внешность
Писал его ученик, племянник, хафиз Дыяуддин аль-Макдиси аль-Ханбали: «Он был статного вида, имел белую кожу, светлое лицо, черные глаза. Словно бы свет источался из его лица от его красоты. У него был широкий лоб, длинная борода, прямой нос, сходящиеся брови, небольшая голова, нежные руки и ступни. Он был стройным». См. «Ас-Сияр» 22/167-168.

Говорил хафиз Мухиббуддин ибн Наджар аль-Багдади, предположительно аш-Шафии: «Шейх Муваффакуддин был … молчалив, благообразен, чист (от всего недостойного), осторожен, много поклонялся по образу саляфов (первых имамов). Его лицо источало свет, его вид вызывал уважение и почтение. Человек получал пользу уже только увидев его, еще до того, как слышал его речь». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/284.

● Его благонравие
Писал хафиз Дыяуддин: «У него были прекрасные нравы. Почти всегда его видели улыбающимся. Он рассказывал истории и шутил. Я слышал как Бахауддин (аль-Макдиси) говорил: «Шейх во время чтения шутил с нами и был открыт. Однажды с ним заговорили о детях, которые ему досаждали, и он ответил: «Это же дети, им нужно играть. И вы тоже были такими».
Он не стремился сравниться с теми, кто гоняется за благами этого мира, и почти никогда не жаловался, хотя может быть был более нуждающимся, чем другие. Жертвовал своими интересами в пользу других.
И я слышал, как Бахауддин описывал его храбростью и говорил: «Он выходил вперед к врагу (крестоносцам) и был ранен в руку. Он вел перестрелку (копьями или стрелами) с врагами». См. «Ас-Сияр» 22/177.

Сказал хафиз Дыяуддин: «С кем бы ни вел диспут Муваффак — всегда улыбался». См. «Ас-Сияр» 22/170.

И сказал: «Почти всякий, кто видел его, начинал его любить… И я не знаю такого, чтобы он хоть раз огорчил учащегося. У него была рабыня, которая задевала его своим (дурным) нравом, но он ничего ей не говорил. Дети дерутся, а он ничего не говорит. Я слышал, как Бахауддин сказал: «Не видал я более терпеливого, чем он». См. «Ас-Сияр» 22/170.

Говорил хафиз Абу ’Абдуллах аль-Юнини аль-Ханбали: «Что касается того, что я узнал о положении и состояниях нашего шейха, нашего господина Муваффакуддина, то я до сих пор не думаю, что среди тех, кого я видел, есть человек, достигший из совершенства в знаниях и похвальных качествах, посредством которых достигают совершенства — достигший того, чего достиг он. Он был совершенен во внешнем виде — имею в виду красоту, был совершенен в добродетели, кротости, благородстве, различных науках и прекрасных нравах. И я видел с его стороны то, на что неспособны великие из приближенных Аллаха (аулия)». См. «Ас-Сияр» 22/169-170.

Говорил шейх Сибт («внук со стороны дочери») ибн аль-Джаузи аль-Ханбали затем аль-Ханафи: «Не было в его время кроме его брата Абу Умара и аль-Имада человека более аскетичного и осторожного, чем он. Он был очень застенчив, держался в стороне от мирских интересов и тех, кто был ими озабочен. Он был спокойным, мягким, скромным, любил бедняков, имел прекрасные нравы, был щедр и великодушен. Кто видел его, тот словно бы видел одного из сподвижников. И словно бы свет исходил из его лица». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/283-284.

Часто он возвращался домой с ночной (‘иша) молитвы вместе с группой бедняков и ужинал вместе с ними.

● История с вором
Пишет хафиз Ибн Раджаб аль-Ханбали: «Из самого забавного, что передается о нем, это то, что он держал в чалме бумажный сверток, в котором был песок. Этим песком он посыпал то, что писал для людей из фатв, иджаз и прочего. В одну из ночей некий человек выхватил и унес его чалму. Он сказал похитителю: «Брат, возьми из чалмы бумажный сверток с тем, что в нем, и верни мне чалму, чтобы я мог закрывать ее свою голову. И не будет к тебе никаких претензий за то, что в свертке». Похититель подумал, что там серебро, почувствовал, что сверток тяжелый, взял его и вернул чалму. А чалма была маленькая и старая. Он решил, что взять бумажный сверток куда лучше, чем саму чалму. Таким вот замечательным способом шейх сберег свою чалму». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/286.

● Его поклонение и праведность
Говорит хафиз Дыяуддин: «Он молился смиренно. Почти всегда сунну утреннего и двух вечерних намазов он выполнял дома. Между вечерним и ночным намазом он прочитывал четыре раката с сурами «ас-Саджда», «Я-син», «ад-Духан» и «Табарак». Почти никогда не оставлял их. Ночью перед рассветом он выстаивал молитву, прочитывая одну седьмую Корана. Иногда мог повысить голос, и голос у него был красив». См. «Ас-Сияр» 22/171.

Писал о нем хафиз Абу аль-Фатх Умар ибн аль-Хаджиб: «Он много поклонялся, постоянно выстаивал ночную молитву». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/285.

Говорил шейх Сибт ибн аль-Джаузи: «Я видел у шейха Абу Умара, его брата Муваффака и его зятя аль-Имада то, что передается о сподвижниках и особенных приближенных Аллаха (аулия). Их состояние заставило меня забыть свою семью и родные места, и затем я вернулся к ним, намереваясь оставаться с ними, надеясь на то, что буду с ними и в Вечной обители». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/284.

● Его караматы
Хафиз аль-Юнини рассказывал: «Когда я услышал, как люди ругают ханбалитов, обвиняя их в ташбихе (уподоблении Аллаха творениям), то решился спросить шейха Муваффака. Несколько месяцев я хотел спросить его об этом. Однажды я поднялся с ним на гору (Касиюн), и когда мы были у дома Ибн Мухариба, я сказал: «Господин мой…» — Я не произнес больше, чем «господин мой», как он ответил: «Ташбих невозможен». Я спросил: «Почему?» Он ответил: «Потому что условием ташбиха является то, чтобы мы видели объект, а затем уподобляли его. А кто видел Аллаха и потом уподобил Его для нас?» См. «Ас-Сияр» 22/171.

Рассказывал Абу аль-Хасан ибн Хамдан аль-Джараихи: «Я ненавидел ханбалитов из-за того, что дурная слава ходила о скверности их убеждений. Однажды я заболел болезнью, от которой мое тело стало парализовано. Семнадцать дней я не мог пошевелиться и желал смерти. Когда было время ночного намаза, ко мне пришел Муваффак, прочитал надо мной аяты и сказал: «Мы ниспосылаем в Коране то, что является исцелением и милостью для верующих». (Перенес ночью, 82) Потом он протер мне спину, и я почувствовал, как выздоравливаю. Он встал уходить. Я сказал (рабыне): «Девочка, открой ему дверь». Он ответил: «Я уйду так же, как пришел». И скрылся с моих глаз. В тот же час я встал и отправился в умывальную. Когда пришел рассвет, я вошел в Соборную мечеть, совершил утреннюю молитву за Муваффаком и поздоровался с ним за руку. Он сжал мою руку и сказал: «Ничего не рассказывай». Я ответил: «Рассказываю и буду рассказывать». См. «Зейль Табакат аль-ханабиля» 3/289-290.

Смотритель Соборной мечети Дамаска говорил: «Он оставался на ночь в мечети. Двери открывались для него, он выходил из мечети и возвращался, а двери снова замыкались». См. «Зейль Табакат аль-ханабиля» 3/290.

Рассказывал Абу Абдуллах ибн Фадль аль-А’таки: «Я сказал у себя в голове: «Если бы у меня была возможность, то я построил бы школу для Муваффака и каждый день давал бы ему тысячу дирхамов». Через несколько дней я пришел к нему, поздоровался, а он посмотрел на меня, улыбнулся и сказал: «Если человек вознамерится о чем-либо, то ему засчитывается награда этого дела». См. «Зейль Табакат аль-ханабиля» 3/289

Пишет хафиз Ибн Раджаб аль-Ханбали: «Я читал записанное хафизом аз-Захаби: «Я слышал от нашего спутника Абу Тахира Ахмада ад-Дурейби, что он слышал от шейха Ибрахима ибн Ахмада ибн Хатима, с которым посещал могилу шейх Муваффака, как он сказал, что слышал, как факых Мухаммад аль-Юнини говорил: «Я видел, как шейх Муваффак ходил по воде». См. «Зейль Табакат аль-ханабиля» 3/290-291.

Хафиз Ибн Раджаб передает: «Рассказывал аль-Афиф Катаиб ибн Ахмад ибн Махди ибн аль-Банияси через несколько дней после смерти шейха Муваффака: «Я видел, как шейх Муваффак делал вуду (малое омовение) на берегу реки. Когда он сделал омовение, то взял свою обувь и пошел по воде на другой берег. Затем надел обувь и поднялся к школе». — Он имел в виду школу его брата Абу Умара. Затем Катаиб поклялся Аллахом, и сказал: «Я действительно видел его, и нет у меня нужды врать. Я это скрывал, пока он был жив».
Его спросили: «А он тебя видел?»
Он ответил: «Нет, и больше там никого не было». — И упомянул, что это произошло во время зухра (послеполуденного намаза).
Его спросили: «Его ноги погружались в воду?»
Он ответил: «Нет. Он словно бы шел по настилу. Да помилует его Аллах». См. «Зейль Табакат аль-ханабиля» 3/290.

● Следование сунне
Имам Ибн Кудама аль-­Макдиси писал:

«Если я буду с посланником Аллаха, мир ему и благословение Аллаха, в его партии, следуя его сунне, то для меня не будет иметь значения, ни кто мне противоречит, ни кто стал противоречить насчет меня. Меня не ввергнет в ужас расставание с тем, кто меня оставит. Я убежден, что даже если все творения станут противоречить сунне и оставят ее, и станут враждовать со мной из-за нее, то я только увеличу свою приверженность ей и свое желание быть ее приверженцем. Если поможет мне в этом Аллах. Ведь все в Его руках (ядан), и сердца рабов между двумя Его пальцами (исбу’ан)». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/327.

قال الإمام ابن قدامة: «فإنني إِذَا كنت مَعَ رَسُول اللَّه صَلَّى اللَّهُ عَلَيْهِ وَسَلَّمَ فِي حزبه، متبعا لسنته؛ مَا أبالي من خالفني، ولا من خالف فِي، ولا أستوحش لفراق من فارقني. وإني لمعتقد أَن الخلق كلهم لو خالفوا السنة وتركوها، وعادوني من أجلها، لما ازددت لَهَا إلا لزوما، ولا بها إلا اغتباطا، إِن وفقني اللَّه لِذَلِكَ. فَإِن الأمور كلها بيديه، وقلوب الْعِبَاد بَيْنَ إصبعيه». انظر: «ذيل طبقات الحنابلة» 3/ 327.

● Его труды
Хафиз Ибн Раджаб писал: «Шейх Муваффак, да помилует его Аллах, написал много прекрасных трудов по мазхабу в ответвлениях (фикхе) и основах (в убеждениях и усуль аль-фикхе). Также в хадисах, языке, аскетизме, смягчении сердец. А его сочинения в основах религии (в убеждениях) предельно хороши. Большинство из них написано в стиле имамов-мухаддисов». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/391.

Имам Ибн Кудама оставил после себя богатейшее научное наследие, сделав вклад во многие исламские науки. И в первую очередь он отличился своими работами в фикхе.

Для изучающего фикх он оставил программу в четыре уровня.
Для начинающих он написал книгу «аль-‘Умда фи аль-фикх» с одним мнением по каждому вопросу.
Для следующего уровня написал «аль-Мукни’», в которой часто упоминает два мнения внутри мазхаба, давая понять, где более весомое мнение более очевидно, а где менее. Эта книга стала основой в изучении мазхаба у многих поколений после него. Ее заучивали наизусть, к ней писали множество объяснений, уточнений, комментариев, примечаний. Ее сокращали и писали объяснения к сокращениям. Ее совмещали с другими книгами, преподавали, по ней судили о том, что вернее всего в мазхабе. Жизнь мазхаба строилась вокруг этой книги.
Для следующего уровня он написал «аль-Кафи», в которой помимо прочего упоминал некоторые доказательства к постановлениям.
И для достигших высшего уровня он оставил после себя удивительную книгу «аль-Мугни», в которой рассматривает разногласия между самостоятельными имамами-муджтахидами, объясняя доказательства сторон, и раскрывая обоснование мнений ханбалитского мазхаба. Эта книга стала ценной не только для ханбалитов, но и для ученых других мазхабов. Имам Муваффак написал ее в виде объяснения к «Мухтасару» имама аль-Хыракы, первому краткому матну по фикху ханбалитского мазхаба.

Хафиз Дыяуддин писал: «Я видел во сне Ахмада ибн Ханбаля. Он задал мне вопрос, и я ответил: «Это есть в «Мухтасаре» аль-Хыракы». Он сказал: «Ваш товарищ Муваффак не допустил небрежности в своем объяснении «Мухтасара» аль-Хыракы». См. «Ас-Сияр» 22/168.

Кроме этих четырех книг в фикхе он оставил после себя: «Мухтасар аль-Хидая», «‘Умда аль-хазим фи аз-зауаид ‘аля Мухтасар Аби аль-Касим», «Манасик аль-хадж» об обрядах хаджа и ответы на отдельные вопросы.

В усуль аль-фикхе он написал знаковую «Рауда ан-назыр», которую изучают до сих пор в Мединском Исламском Университете. Ибн Кудама взял за основу книгу имама аль-Газали «аль-Мустасфа» по шафиитскому усуль аль-фикху, и, используя еще три другие книги, сократил ее и переделал так, что его книга отражала стиль имама аль-Газали, но имела более сжатый формат и соответствовала усуль аль-фикху ханбалитского мазхаба.

По вопросам исламских убеждений он написал «Люм’а аль-и’тикад», «Тахрим ан-назар фи кутуб аль-калям», «аль-Муназара фи аль-Кур-ан», «Замм ат-та-уиль», «Рисаля фи аль-Кур-ан уа калям Аллах», «Исбат сыфа аль-‘улюу», «Китаб аль-кадр», «Рисаля иля Фахр ад-Дин ибн Таймия фи тахлид ахль аль-бида’ фи ан-Нар».

В хадисоведении от него известны «Мухтасар аль-‘иляль ли аль-Халляль», «Машейха шуюхы», «Бульга ат-талиб аль-хасис фи сахих ‘ауали аль-хадис» и много кратких собраний хадисов.

О достоинствах и смягчении сердец он написал «Минхадж аль-касыдин фи фадль аль-хуляфа ар-рашидин», «ат-Таууабин», «аль-Мутахаббин фи-Ллях», «ар-Рикка уа аль-бука», «Фадаиль аль-‘ашура», «Фадаиль аль-‘ашр», «Фадль яум ат-тарвия уа аль-‘арафа».

В арабском языке и родословных у него есть «Кана’а аль-ариб фи аль-гариб», «ат-Тадййин фи насаб аль-курашийин», «аль-Истибсар фи насаб аль-ансар».

Кроме того, известно, что он писал стихи.

Труды его разошлись по странам, заслужили признание ученых и имамов, и получили от них пользу мусульмане самых разных направлений и школ. И продолжают ее получать. Да увеличит Аллах награду имама за все то благо, которое он оставил мусульманам после себя.

● Семейное положение и потомки
Ибн Кудама был женат дважды. Первая жена Марьям родила ему сыновей: Ису, Мухаммада и Яхью, и дочерей: Софию и Фатыму. Вторую жену звали ‘Изийя. Также он приобрел двух рабынь.

Сыновья были благочестивыми и старательными, но умерли еще при жизни имама, и его род не продолжился. Мухаммад успел получить хорошие знания в фикхе, так что его называли правоведом. Умер он в 26 лет. Последним умер Иса, который при жизни отца стал праведным шейхом и занимался передачей хадисов.
При жизни имама умерла и его вторая жена.

● Смерть и похороны
Умер имам у себя дома в Дамаске в субботу 1 шавваля 620 г.х. в день праздника Ид аль-фитр. Среди тех, кто омывал его был хафиз Дыяуддин. Похоронили его на следующий день у подножия горы Касиюн. В похоронах приняло участие огромное количество мусульман, так что присутствующие заполнили дороги у Касиюна.

Да защитит Аллах этого благочестивого имама от тревог и печалей в барзахе и в Судный день, да возвысит его в степенях Рая и да не лишит нас пользы от его знаний.

● Положение в хадисах и хадисоведении

Сказал о нем хафиз Абу аль-Фатх Умар ибн аль-Хаджиб: «А что касается области хадисов, то он опережал тех, кто специализировался в ней». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/285.

Сказал о нем хафиз Мухиббуддин ибн ан-Наджар: «Шейх Муваффакуддин был … надежным (в передаче) … щепетильным в удостоверении (того, что ему передавали)… и у него были хорошие познания в хадисах». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/284.

Сказал имам Абу Шама аль-Макдиси аш-Шафии: «Шейх ханбалитов Муваффакуддин был … сведущ о смыслах хадисов и сообщений (от саляфов)». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/285.9.3. Знание арабского языка

Сказал хафиз Ибн ан-Наджар: «У него был приличный уровень в знании арабского языка». См. «Зейль табакат аль-ханабиля» 3/284.

Сказал хафиз Дыяуддин: «Он, да помилует его Аллах, был … имамом в грамматике». См. «Ас-Сияр» 22/169.

● Уровень в религиозных диспутах

Имам Ибн Кудама был открыт для диалога и обсуждения, что привлекало к нему ученых и обнажало силу его мысли и слова. По пятницам после пятничной молитвы он оставался некоторое время в мечети, и к нему приходили ученые, которые желали диспута в вопросах фикха или убеждений, и он, как говорят: убивал своих противников улыбкой, демонстрируя при этом острый ум, глубокое понимание и широкий кругозор. Рассказывают, что однажды у него состоялся диспут с шейхом Ибн Фадляном аш-Шафии, о способностях которого в диспуте ходили легенды. И имам Муваффак заставил его замолчать.
В последние годы жизни имам оставил это дело.

Нужно отметить, что диспут ученых, о котором идет речь — это не хаотичный спор, а регламентированная процедура, правила поведения участников которой определены в соответствующем разделе науки усуль аль-фикх. Также они обсуждаются в книгах по логике (мантык) исламских авторов, и некоторые ученые в наше время вынесли их в отдельную область знаний, которой дали название «адаб аль-бахс уа аль-муназара».